Миграции, или Как русские технари оказались за рубежом
Определяющую роль в судьбе будущих русских айтишников сыграли реформы второй половины 1980-х – начала 1990-х годов. Во время перестройки смягчились правила выезда за границу, возросла открытость отечественной науки к международному сотрудничеству, и усилился интерес к русским учёным и русским специалистам в Европе и Америке. Эти события спровоцировали волну миграции высококвалифицированных кадров, которая усиливалась на фоне распада СССР и ухудшения социально-экономической ситуации.
Отток специалистов из СССР и постсоветского пространства не был чем-то совсем новым. Первая миграционная волна пришлась на 1960-е – первую половину 1980-х гг. Эта волна была ограниченной в силу политической ситуации, позволявшей покинуть страну лишь представителям некоторых этнических меньшинств для воссоединения с семьёй: преимущественно немцам, евреям, грекам и армянам (например, в 1976 году уехала семья главного конструктора популярной советской ЭВМ «Наири» Грачьи Овсипяна, приехавшая в СССР в 1946 г. из Ливана; самого Овсипяна выпустили лишь в 1988 г. после голодовок).
Вторая волна миграции (1990-е – начало 2000-х гг.) приобрела более широкий масштаб и определялась уже не столько этническим фактором, сколько новыми социальными возможностями. Учёные и выпускники технических вузов, покинувшие бывший Советский Союз, переезжали в основном в Германию, Израиль, США, а также в Великобританию и Финляндию. За рубежом они осваивали разные сферы, в том числе и IT.
В последнее десятилетие XX века ситуацию определяли два экономических фактора:
а) российский рынок IT ещё не был сформирован;
б) глобальный рынок уже существовал и обладал технологическим спросом на квалифицированную и дешёвую рабочую силу.
В результате глобальный IT-рынок поглотил большое число специалистов из России, многие из которых рассматривали своё образование как промежуточный этап для переезда за рубеж.
Впрочем, путь в программирование (в широком смысле этого слова) для русских эмигрантов зачастую не был предопределённым. Большое значение на него оказывали как их первоначальная подготовка, так и многие обстоятельства, с которыми им пришлось столкнуться в других странах.
Начало пути — советская школа
Многие программисты, эмигрировавшие за границу или развивавшие IT в постсоветской России, начинали свой путь в советских физико-математических школах. В них не только давалось качественное математическое образование, но и формировались локальные сообщества учеников и родителей, объединённых крепкими связями. Эти сообщества в дальнейшем сыграют важную роль на пути русских эмигрантов в IT-сферу.
При этом возможности попрактиковаться именно в программировании в Советском Союзе были ограничены. Персональные компьютеры не были в СССР массовым потребительским продуктом, каким они стали в течение 1980-х гг. на Западе. Отечественных машин производилось мало, и их вычислительная мощность была невысокой, а западные образцы в частные руки можно было приобрести только на чёрном рынке. При этом нельзя сказать, что у советских школьников совсем не было доступа к ЭВМ. Например, часть будущих русских программистов росли в семьях, где родители работали в институтах Академии наук или отраслевых НИИ: придя к ним на работу, дети могли попробовать элементарные операции с компьютерами, находившимися там. В отдельных школах создавались и компьютерные классы, где преподавали, например, программирование на BASIC. Но всё это не решало проблему системно на массовом уровне.
Интересно, что информатика как полноценный учебный предмет появилась в советских школах только после 1985 года, когда был взят курс на компьютеризацию образования. Автором и идеологом этой реформы стал академик Андрей Ершов, считавший, что программирование развивает в детях важные качества: терпение, логику и дисциплину. Провозгласив программирование второй грамотностью, Ершов рассчитывал на формирование социалистического «информационного общества».
Однако реформа Ершова столкнулась с практическими сложностями, и в большинстве случаев советские школьники учились писать код без компьютера. К тому же многочисленные споры вызывал краеугольный камень новой дисциплины — «компьютерная грамотность», под которой понималось непосредственно программирование, а не базовое владение приложениями вроде текстовых редакторов и электронных таблиц. Вскоре реформу признали провальной, и она не оказала существенного влияния на становление русских айтишников после распада СССР.
От учёного и инженера к самоучке
После школы путь к программированию лежал через технические специальности высшего образования. В советских вузах возможность обучения с компьютером предоставлялась студентам такого широкого профиля, как «инженерное дело». Специальность инженера во многом повторяла траекторию физмат-школ: особое внимание уделялось изучению математики и физики, но не программированию. Лишь малая часть студентов-инженеров имела опыт написания программ. При этом часто использовалось устаревшее оборудование и программное обеспечение.
Приход в IT-компании часто становился результатом компромисса, продиктованного реалиями стран, в которых эмигранты искали себе новую работу. Такая ситуация наблюдалась не только у инженеров, но и у людей, получивших научную степень. Выходцы из России, желавшие продолжить свою научную карьеру, например, в США или Израиле, сталкивались с объективными трудностями: необходимостью длительной переквалификации и жёстким отбором. Эти условия определяли IT как наиболее удобную сферу, в которую можно было попасть благодаря относительно простому (при наличии математической и инженерной базы) обучению и связям с другими русскими эмигрантами, уже занимающимися программированием. При этом предыдущий профиль образования далеко не всегда относился к информатике и кибернетике: в IT шли люди с кандидатской степенью по физике, химии, математике и другим естественным или точным наукам.
Квалификация будущих русских программистов, таким образом, во многих случаях не была связана напрямую с компьютерами. Как признаются часть информантов исследования Дианы Курковски-Вест [1], до приезда в США их опыт работы с ЭВМ, а тем более с персональными ЭВМ, был очень ограниченным или мизерным. Даже если они работали программистами в советских учреждениях, в Америке им приходилось в свободное время и при помощи специальных курсов проходить переподготовку, а также продолжать самообучение уже с практикой на полученном месте работы.
Тем не менее сам характер образования русских иммигрантов оказался привлекательным для иностранных компаний. Многие секторы IT требуют от своих работников регулярного приобретения новых знаний и навыков, и умение быстро осваивать новые разработки часто является базовым ожиданием со стороны работодателей. Советское математическое образование и инженерная подготовка играли на руку русским эмигрантам, так как заложили базу для того, чтобы успешно адаптироваться и быстро переучиваться.
Диаспоры и связи, сформировавшие бренд
Как уже отмечалось, при обустройстве в новых странах русские эмигранты опирались на знакомства, сформированные благодаря обучению в школе и университете. Выходцы из СССР, получившие техническое образование и переехавшие в США, шли в IT в том числе потому, что их друзья уже были заняты в этой сфере и могли помочь как с переподготовкой, так и с поиском работы. Диаспоры, образованные в результате тесных коммуникаций внутри эмигрантской среды и за её пределами, стали решающим фактором для превращения русских программистов в узнаваемое сообщество.
Показательным примером может служить судьба русских технарей в Лондоне. Участники первых волн эмиграции (до распада СССР) обычно приезжали в Британию работать в университетах и не воспринимали себя членами среды, объединённой по языковому принципу. Эмигранты следующих волн тоже часто попадали в Лондон благодаря связям в местной академической среде, но уже формировали русскоязычные сообщества для более лёгкого перехода в IT-сферу. Многие из них использовали старые «домашние» контакты при создании собственных компаний, а развитие индустрии аутсорсинга усилило эти связи, позволив IT-компаниям активнее нанимать специалистов из России. Транснациональные связи укрепили бренд русского программиста и вывели его с уровня диаспор на глобальный рынок.
Русские технари и «утечка мозгов»
Описанные выше процессы оттока высококвалифицированных кадров часто называют «утечкой мозгов». Традиционная версия этой концепции подразумевает, что такие центры, как Кремниевая долина, привлекают образованных специалистов со всего мира, поскольку обеспечивают наилучшую финансовую и профессиональную реализацию. Однако недавние исследования позволяют по-новому посмотреть на эту проблему.
Рассуждая о развитии IT-инфраструктуры в Татарстане, исследователь Алина Контарева [1] описывает мобильность местных молодых специалистов с точки зрения «циркуляции мозгов». Согласно этой теории «умы» не утекают из своих стран навсегда, а возвращаются домой для создания собственных инновационных систем. Одновременно с этим уже упомянутая Диана Курковски-Вест отмечает, что приход русских технарей в бостонские технологические компании «верхнего и среднего уровня» говорит об их эмиграции не как о динамичном поиске инноваций, а как о стремлении найти стабильную должность в крупной компании.
Тем не менее пример русских программистов показывает, что «утечка» высококвалифицированных специалистов определяется не только конъюнктурой глобального технологического рынка, но и простыми обстоятельствами на родине. Наибольшую волну эмиграции IT-специалистов 1990–2000-х гг., вызванную экономическими факторами, удалось остановить путём повышения зарплат в России в 2005–2007 гг. Впрочем, с середины предыдущего десятилетия наблюдается новый отток учёных и предпринимателей, вызванный уже другими обстоятельствами.
Источники
- Биаджоли М., Лепинэ В. (ред.). Из России с кодом: Миграции программистов в постсоветскую эпоху — СПб. : Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2021. — 608 с.
- Zemnukhova L. Russian IT specialists and their professional mobility abroad // INTER. 2017. №14.
- IT-музей DataArt: Грачья Овсепян
