В 2018 году количество пользователей интернета достигло 4 миллиардов, это больше половины населения земли на тот момент. Этой цифрой был задан новый уровень «цифровой подключенности» (digital connectivity), один из ключевых признаков структурных изменений, определивших глобальный переход к цифровой экономике. Сейчас уже практически невозможно найти такой элемент общественного, политического, экономического устройства в мире, который бы не был связан с цифровыми технологиями. За общими словами стоит изменившаяся повседневная жизнь миллиардов людей, начинающих свой день со скроллинга социальных сетей, совершающих покупки в онлайн-магазинах, работающих в одной команде из разных точек земного шара и хранящих свои воспоминания на облачных серверах.
Еще одним важным признаком глобальной экономической цифровизации стало формирование группы компаний Бигтех, которую в конце 2010-х годов называли GAFAM (Google, Apple, Facebook, Amazon, Microsoft). Позже Google и Facebook сменили названия на Alphabet и Meta, а к пятерке присоединились Nvidia и Tesla, образовав Великолепную Семерку (The Magnificent Seven — MAG7).
В 2025 году общая рыночная стоимость Семерки превысила две самых больших экономики мира — экономику Китая и Евросоюза. Экономисты говорят об исторически беспрецедентном явлении, но понять, что это значит на самом деле, никто не может. В какой степени судьбы мира определяются теперь коммерческой выгодой нескольких компаний? Наблюдаем ли мы огромный финансовый пузырь, который скоро лопнет? Эти вопросы задаются без всякой надежды на внятные ответы. Лучшим визуальным выражением этого глобального непонимания будущего является резкий взлет графика индекса неопределенности (World Uncertainty Index), который ежеквартально рассчитывается по количеству слов «uncertain» и его вариантов в отчетах группы The Economist о экономике разных стран.
Позитивная повестка технооптимизма 2010-х сменилась скептицизмом и сомнениями в середине 2020-х: действительно ли человечество выигрывает от гонки технологий?
Будут ли люди жить свободней благодаря технологиям? В начале 2010-х ответ на этот вопрос казался очевидным — обсуждались идеи прямой цифровой демократии, цифровая связанность рассматривалась как мощный двигатель демократизации и коллективного действия, первым ярким примером которого стала Арабская весна. Но уже в 2020 году половина опрошенных технологических экспертов в исследовании, проведенном Университетом Элона, полагали, что в течение следующих десяти лет использование технологий ослабит демократию.
Будут ли люди жить лучше благодаря технологиям? Технооптимизм начала 2010-х годов обещал улучшение качества жизни, новые рынки труда и большую доступность сервисов. Кроме того, всех вдохновляли новые ролевые модели двадцатилетних молодых людей, по большей части бросивших университеты для того, чтобы в течение нескольких лет, благодаря своему интеллекту и деловой активности, стать миллиардерами, создав не существовавшие до этого цифровые империи.
В 2025 году искусственный интеллект всерьез рассматривается как угроза новому, не так давно сложившемуся цифровому рынку труда, в котором программисты, дизайнеры, маркетологи, копирайтеры рискуют остаться без работы так же, как когда-то извозчики или машинистки. Компании тем временем снижают найм молодых специалистов в ожидании того, что их вот-вот заменят новые AI-технологии (https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=5425555).
Своего рода апогеем «моральной паники», связанной с неопределенностью технологического будущего, стала нашумевшая статья AI 2027, вышедшая в начале 2025 года. Эта футуристическая статья представляет собой описание очень близкого, рассчитанного буквально по месяцам будущего, в котором искусственный интеллект начинает управлять миром.
Главном «идолом» (или апокалипсисом) современности является Общий искусственный интеллект (Artificial General Intelligence), который должен мыслить как человек, но при этом гораздо быстрее и мощнее. Компании Великолепной Семерки вкладывают безумные деньги, чтобы достичь его как можно быстрее, но никто не может ответить толком на вопрос: станет ли жизнь людей при AGI лучше, справедливей и свободней?
Гуманитарные науки, в отличие от точных и естественных наук, не дают четких и однозначных ответов на исследуемые вопросы, но предлагают методы систематизации, деконструкции и иерархизации сложной и запутанной реальности — такой, на которую влияют множество факторов и в которой участвуют множество акторов, которая продуцирует мифы, страхи, иллюзии и манипуляции. Именно методы гуманитарного познания лучше всего противостоят гнетущей экзистенциальной неопределенности, трансформируя ее в рациональную картину мира и создавая основания для предсказуемого будущего и сценарии для его достижения.
Цифровой гуманизм (Digital Humanism) — это новое междисциплинарное направление, объединяющее ученых гуманитарных и социальных наук (философов, антропологов, политологов, социологов, культурологов, исследователей медиа и др.), а также ученых из технических областей — инженеров, IT-специалистов, тех, кто собственно разрабатывает технологии. Основная область интересов тех, кто причисляет себя к цифровым гуманистам, состоит в осмыслении и рационализации новых форм взаимодействия человека и технологии. Ключевые идеи цифрового гуманизма были сформулированы в Венском манифесте в 2019 году, с тех пор его подписали более тысячи ученых и организаций.
В манифесте говорится, что цифровизация, хотя и дала огромные возможности, одновременно породила серьезные проблемы: концентрацию власти и контроля, утрату приватности, «фильтровые пузыри» информации и размытость представления об истине. Преодолеть эти проблемы можно и нужно с помощью переосмысления технологического развития в гуманитарной перспективе и привязки его к общечеловеческим ценностям. Необходимо сделать технологическое развитие человекоцентристским: технологии — не цель, а инструмент, который должен служить людям, их свободам, правам и достоинству.
Цифровой гуманизм — это не теоретическая область знаний, а самое что ни на есть прикладное применение гуманитарных методов и подходов для ответа на текущие вызовы. В манифесте формулируется призыв к действию, направленный к ученым, инженерам, политикам и обществу: нужно участвовать в формировании цифровой политики, в выработке новой ценностной парадигмы, учитывающей риски и возможности цифровых технологий, добиваться влияния на принимаемые политические решения.
Круг интересов цифровых гуманистов включает в себя следующие темы (но далеко не исчерпывается ими):
- идеи открытых данных и возможные переосмысления этих идей в контексте того, что они оказываются ценнейшим ресурсом для компаний Бигтеха, разрабатывающих закрытые ИИ-модели;
- цифровой колониализм, то есть концентрация контроля над данными, платформами, технологиями и инфраструктурой у небольшого круга глобальных акторов, позволяющая им влиять на экономики, культуру и политические процессы разных регионов подобно тому, как это делали колониальные державы;
- культурное и лингвистическое неравенство представленности данных, из-за которого технологии работают эффективно только для «привилегированных» языков, а платформы формируют упрощенные образы целых сообществ;
- последствия контроля развития искусственного интеллекта, в результате которого демократические страны, ответственно подходящие к проблеме приватности данных, проигрывают технологическую гонку авторитарным государствам, для которых таких ограничений не существует;
- этические вопросы, связанные с экспериментами и использованием ИИ, — границы автономии ИИ-агентов, формы цифрового вреда, которые они могут нанести человеку, прозрачность и управляемость автономных ИИ-систем;
- юридические вопросы, связанные, например, с ответственностью за ошибки искусственного интеллекта или принадлежностью произведений, созданных с помощью технологий;
- экономические и политические вопросы, касающиеся того, как меняется рынок труда и государственное управление с внедрением искусственного интеллекта и какие у этих изменений будут последствия для общества.
Иными словами, в фокусе рассмотрения цифровых гуманистов оказываются процессы технологического развития (и прежде всего развития искусственного интеллекта), которые подрывают или же создают риски для гуманитарных ценностей, таких как справедливость и равенство, неприкосновенность частной жизни, демократия и подотчетность институтов, свобода выражения и общественное благо. Цифровые гуманисты подходят к исследованию этих процессов с позиций научного анализа, систематизируя и квалифицируя наблюдаемые явления, находя для них соответствующие термины, которые помогают в построении более сложной аналитической картины. Задача состоит в том, чтобы дать множество взглядов на ключевые проблемы и выявить неочевидные ракурсы и походы, иными словами, сформировать полноценный научный диалог, нарастив корпус серьезных исследований.
Одновременно, движение цифрового гуманизма очень остро ощущает прикладной и практический смысл своей деятельности. Он состоит в установлении диалога с теми, кто определяет государственную политику, с теми, кто влияет нее (например, с Бигтех-корпорациями), а также в разработке описаний и рекомендаций (white papers), с одной стороны, учитывающих сложные и динамичные процессы во всей их противоречивости, а с другой стороны, понятные и доступные заинтересованным сторонам.
Наконец, цифровой гуманизм — это, безусловно, движение идеалистов, как они сами о себе говорят. Их цель проста и амбициозна одновременно: сделать так, чтобы человечеству жилось хорошо в цифровом будущем.
