Ветер знакомый ребенком

В этом тексте для «понимания» не хватает глаголов. Без них синтаксис рассыпается, прочтение ускользает. Но стоит только воспротивиться этой нарочитой бессистемности и добавить во фразу предикаты, как все начинает становиться на свои места и обрастать образами. Ветер с меня полночь — что? Скажем, «срывает». «Ветер срывает с меня полночь», делает это как в детской игре, легко и беззаботно, без стеснения, свойственного тем, кто обращается к незнакомцам. Полночь в данном случае можно понять как регламентирующий момент, пункт из расписания, дедлайн, время, в которое карета превращается в тыкву, час, которого ждёшь с трепетом. Ветер избавляет от этого давящего груза, от ощущения надвигающегося тяжёлого мига. Возможно, это психологически сложное мгновение — вынужденное признание (в чувствах или в проступке), ожидание которого отнимает много сил, но, свершившись, дарует ощущение свободы и лёгкости, ассоциирующиеся с ветром. А лёгкость в свою очередь даёт лирическому субъекту необходимую дистанцию, чтобы посмотреть на окружающую его жизнь и вынести ей афористический вердикт.
Второе предложение также осталось без разъясняющего глагола. Снова — «сжигает»? «обнимает»? Впрочем, не важно, ведь образ и так весьма прозрачен: речь про огонь событий, которые могут случиться с человеком, но события эти не назовёшь настоящими несчастьями. Это «полубеды», нечто такое, что неприятно, но по сравнению с настоящими трагедиями не такая уж катастрофа. Из таких событий и состоит наша жизнь (отсюда и периодичность, заложенная в «снова»), и в сравнении с истинными бедами они воздействуют на человека почти что нежно, почти что бережно.
С одной стороны, это экзистенциальный текст, в котором ужас жизни осознается во всей полноте, но, с другой стороны, эмоциональное остранение позволяет с этим примириться.
Так интерпретатору приходится бороться с принципиально сопротивляющемуся прочтению текстом.

Автор комментария:
Орехов Борис