Игорь Игоревич Исаев (род. 30 мая 1978 г.) — лингвист, кандидат филологических наук, заместитель директора Института языкознания РАН по науке, занимается русской диалектологией и фонетикой, инструментальным анализом звучащей речи, соведущий подкаста «Глагольная группа». Участвовал в более чем 50 диалектологических экспедициях.
Игорь Исаев о себе и своём пути в диалектологию
Я лингвист-диалектолог, заместитель директора Института языкознания Российской Академии Наук. Прямо сейчас пишу статью для журнала «Русский язык в школе» про современную фонетику: хочется показать, что она бывает разная и что то, к чему привыкли учителя в обычной жизни, — только литературный язык — это лишь одна часть русского языка. Хочется показать, как устроены другие части.
Когда я был студентом, мне декан сказала: «Но ты же не думаешь, что можно заниматься диалектологией как профессией?» Вот мой ответ. Сейчас я занимаюсь описанием длинных слов в мосальском говоре Калужской области.
Белгородская область, 2021 г. (Фото из архива И. Исаева)
Летом 2023 года я был в Калужской области. Мы с коллегами и со студентами из МГУ поехали изучать мосальский тип диссимилятивного яканья, про который непонятно — он существует или нет. Но, кажется, мы нашли похожий тип. Мы его описываем, так что сейчас готовится статья. У меня есть канал в YouTube, он называется «Сложное предложение». На нём есть плейлист «Экспедиционный», где можно посмотреть, как проходят лингвистические экспедиции, и послушать мосальские говоры.
Чем занимаются диалектологи?
Язык разный: есть литературный, есть нелитературный. Нелитературный включает в себя бранную речь, то, что, досталось по наследству от старых племенных состояний языка, и другие виды речи. Диалекты как раз достались нам по наследству. Если бы сложились обстоятельства, то диалект мог бы стать самостоятельным языком или литературным языком. То есть диалектолог изучает то, что не стало по каким-то причинам литературным языком, но имеет право на самостоятельную жизнь и на самостоятельное внимание.
Как правило, все усилия — и человеческие, и научные — направлены на изучение литературных языков. Тысячи человек изучают русский литературный язык полторы сотни лет, и до сих пор мы находим что-то новое. А каждый диалект, условно говоря, северный, южный или среднерусский говоры, могут описываться с точно такой же тщательностью, но, как правило, до него не доходит ни один человек. То есть в целом мы что-то знаем про южный, что-то знаем про северный. А интересно же? Интересно.
Диалект даёт людям быть свободнее
К тому жe диалектологи проявляют внимание ко всякому разнообразию, не только к русскому, а к тому, чтобы сохранялись любые языки: энецкий, ненецкий, корякский или лезгинский — важно.
В диалектах это важно, потому что это даёт людям возможность маневрировать, быть свободнее. При нормальном понимании свободы, в том числе выбора языка и диалекта для общения, это интеллектуальный потенциал общества. Есть сферы, в том числе и лингвистика, которые влияют на наше сознание.
Литературный язык как одна из форм языка
Литературный язык — это то, что традиционно называется языком, пришедшим из литературы, но по факту это не только так. На самом деле надо использовать термин «государственный язык», или standard language. Он нужен для государственного документооборота, для общения на стандартном языке, чтобы внимание не отвлекалось на нелитературные формы. Если вы говорите на северном диалекте, в этом нет ничего плохого. Но, например, если вы объявляете остановки в Москве, то, вероятнее всего, это будет отвлекать внимание.
Литературный язык — одна из форм, имеющая определённую функцию. Это то, что раньше в педагогических университетах (выходец из которого я и есть) называли «языком, обработанным мастерами слова».
Белгородская область, 2013 г. (Фото из архива И. Исаева)
Периодизация литературного языка — это отдельная вещь. Сначала говорили, что это от Пушкина до наших дней, но там мне тоже к 90-м годам XX века стало понятно, что никто Пушкина не понимает. Когда читаешь Пушкина, вроде все слова складываются, а общий смысл непонятен. Потому что меняется глагольное управление, меняется семантика слов, большое количество новых слов пришло и значительная часть лексики исчезла. Потом стали говорить от Горького до наших дней. А сейчас объективно надо говорить, что скорее всего, вторая половина XX века нам более или менее понятна.
Диалекты территориальные и социальные
Диалекты делятся на две части: территориальные и социальные (например, жаргоны, бранная лексика, блатная музыка, тюремный язык). Хотя, как правило, когда говорят про диалекты, чаще имеют в виду территориальные — именно говоры. А для всего остального используется слово «жаргон». Надо понимать, что, когда мы говорим про жаргон, речь идёт не об изменениях языка, а исключительно про лексику и семантику.
Вологодская область, 2011 г. (Фото из архива И. Исаева)
В отличие от жаргонов, в территориальных диалектах имеются отличия и в грамматике, и в семантике, и в фонетике. Мы до сих пор пока ещё не до конца понимаем, как что там устроено. Социальные диалекты полностью базируются на общенародной или просторечной грамматике. Территориальные диалекты же — это самостоятельные, отдельные ветви, которые развились из племенных языков и могут иметь самостоятельные грамматическую, фонетическую и лексическую структуры.
Ещё есть термин «региолект» — территориальные разновидности, которые вошли в литературную речь или хотя бы в просторечье. Можно ли назвать «мультифору» диалектом? Конечно, нет, её никогда не было в диалектах. Но мультифора — это то, что закрепилось на территории восточной части России. Так шло распространение явления, что на этой территории так назывался производитель, и мы получили некоторый регионализм.
Как отличить язык от диалекта?
Один из самых непростых вопросов: как отделить языки и диалекты. Сейчас в пабликах ведутся большие битвы: можно ли считать украинский и белорусский самостоятельными, потому что они очень похожи на русский и якобы «портят русский язык». Это такая несознательная, но вполне политизированная борьба. Она дурацкая и говорит, как правило, о недостаточном образовании говорящих. Но это тоже нормально для общества: не все образованны одинаково.
Вологодская область, 2011 г. (Фото из архива И. Исаева)
Этот вопрос не всегда про язык, а про социолингвистику, про отношение людей к своему языку и про то, как это всё воспринимается. Кстати, очень удобное поле для пропагандистского маневрирования, потому что говоры на стыке языков очень близкие и легко говорить: «Как белорусский может быть отдельным языком?».
Споры о границах языков и диалектов — поле для пропагандистского маневрирования
На каком-то этапе — это близкородственные языки первой ступени расхождения. Это такие братья и сёстры. Поэтому поле маневрирования очень удобное, и все говорят: «Да ладно, что там лингвисты сказали, какой украинский. Вы подождите, через сто лет ничего не будет». Про белорусский то же самое говорят. Но прелесть этого заявления ровно в том, что никто из нас через сто лет его не подтвердит и не опровергнет.
Диалекты, языки и этносы
Язык считается самостоятельным, если накопленных изменений в эволюционной цепочке достаточно для того, чтобы в морфологии имени и глагола иметь значительно различающиеся хотя бы несколько форм.
Конечно, разделение языков и этносов — это очень сложно. Сейчас такая же история с разными видами татарского: сибирско-татарский и крымско-татарский относятся к разным ветвям. Но тот факт, что в обоих есть название «татарский», вызывает немыслимое количество разговоров у тех, которые говорят, что не надо раскалывать единую нацию, хотя тут речь вообще про нацию не идёт.
Вологодская область, 2011 г. (Фото из архива И. Исаева)
Институт языкознания составил список языков России из 156 наименований. Правда, основания для классификации в некоторых случаях неязыковые. В случае близкого родства это достаточно сложно. Например, меня и мою жену легко отделить на уровне генетического родства: мы с ней вообще не родственники. А с дочерью мы родственники наполовину. Сказать, кто из них роднее, кто свой, а кто чужой, в данном случае почти невозможно, хотя на формальном уровне жена мне — чужой человек.
Разделение языков и этносов — это очень сложно
Какой-нибудь русский окающий говор Вологодской области и, например, украинские говоры в значительной мере пересекаются. У них общие оканья, у них общая лексическая часть во многом, но отличается, например, морфология: «т» твёрдое в личных окончаниях у северных говоров («идёт», «несёт») и мягкое в южных («идёть», «несёть»). То же самое будет в украинском языке: ɣ фрикативное, чего нет в русских северных говорах. Но в целом пересечение очень значительное, и это связано с общим родством при расселении. Сказать, что русские и вологодские говоры являются диалектами украинского языка, при желании можно. Ровно так же, как сказать, что русский является диалектом украинского, или украинский — диалектом русского, потому что ближайшее родство, конечно, вещь симметричная.
Поэтому жёсткие, формальные критерии очень трудно в этих случаях выработать. Список Сводеша показывает степень расхождения, но на близкородственном материале он может не сработать.
«Неужели так ещё говорят?»: популярные представления о диалектах
Когда я начинаю показывать на каких-то популярных лекциях, как звучат русские диалекты людям, которые с этим не связаны, они говорят: «Да ладно, серьёзно, вот так сейчас говорят?» Да, сейчас так говорят. Достаточно выехать за пределы хотя бы МКАДа… А если отмотать лет на 70 назад, то даже в Выхино были говоры, совпадающие частично с рязанскими, или, например, где-нибудь в Мытищах были, очевидно, ярославские диалектные черты. Сейчас это всё растворилось.
Выезжая совсем недалеко за границы городов, оказываешься в сёлах, в диалектной среде, где различия могут быть очень существенные. Если рядом поставить воронежского и архангельского человека, которые говорят на диалекте, то разница очень очевидна. Конечно, не так, как швабец и баварец. Но это ставшее классическим выражение Аванесова, что русские крестьяне друг друга разумеют, в то время как немцы не всегда друг друга понимают, потому что у них разные языки.
Белгородская область, 2021 г. Студенческая экспедиция (фото из архива И. Исаева)
Надо сказать, что этнос не обязан говорить на одном языке. То есть существуют мировые практики, где несколько языков, находящихся в постоянном употреблении и распределённых по функции. Например, в Западной Гвинее, где используются и французский, и свои местные языки. Или в Норвегии, где два норвежских, и один из них выбирается в зависимости от ситуации, от места жительства. Более того, и в Германии можно пользоваться диалектом, при этом есть вариант государственный — но региональный вариант говорит о том, что ты выходец отсюда. В крайнем случае на выборах ты можешь блеснуть своим швабским, сказав, что ты местный — это нормально.
Этнос не обязан говорить на одном языке
У нас до сих пор это не принято. Хотя сейчас стало проще, но совсем недавно в экспедициях лет 20–25 назад я встречал такое извинительное отношение: «О, извините, у меня тут диалект в речи, не умею я по-другому говорить, вы меня извините, пожалуйста». Но потом появился региональный компонент в школьном образовании. Если ты живёшь в Тотемском районе Вологодской области, то для тебя краеведение часто — это именно лингвистическое краеведение. И твоя задача — собрать местный словарь, сходив к своей бабушке.
Как изучают диалекты
На самом деле существуют всего два источника для получения сведений об истории языка: это засвидетельствованные памятники письменности и сравнительно-историческое языкознание. Второе — это диалектно-современные сведения. Диалектология считается историко-лингвистической дисциплиной. Правда, у неё есть вторая часть, которая называется лингвистической географией, и иногда её считают методом. Лингвистическая география — это нанесение на карту диалектных или просто языковых особенностей.
Диалектологическая карта русского языка, 1964 г.
Для того чтобы получить сведения для диалектной части, связанной с эволюцией языка, существуют два способа. Либо ты берёшь деловые книги XVII века и смотришь, что там было: конкуренция, правописание, чередование гласных. В XVI веке этих явлений уже нет, но принцип понятен. То есть ты смотришь и думаешь: вот эта конкуренция букв в одной и той же позиции говорит о том, что произносилось как-то не так?
Второй способ — ты едешь в диалектологическую экспедицию, обладая некоторыми сведениями по тому материалу, который ты хочешь собрать, и добираешь этот материал у живых носителей с пониманием того, что, например, памятник письменности XI-XIII веков тоже эволюционировал, — и то, что ты получаешь в современных говорах, это не калька того, что было в XI веке. Иногда говорят: ты приехал, записал говоры, вот так звучал русский говор XI века! Конечно, нет, они эволюционировали, и в XI веке не было русского языка, давайте скажем прямо. Соответственно, когда ты изучаешь диалектный материал, идеальный способ — посмотреть, что было в исторических памятниках (как правило, есть опубликованная работа) и съездить в диалектологическую экспедицию.
Вологодская область, 2013 г. Помощь хозяйке (фото из архива И. Исаева)
У этого есть ещё одна важная составляющая: памятники письменности молчат, но говоры — говорящие. Если этот материал вводить, сохранять, давать слушать людям и просто архивировать их, чтобы люди пользовались, тогда этот материал будет доступен. И буквально через сто лет он будет иметь значение. Ну, разве что чуть будет уступать берестяным грамотам.
Памятники письменности молчат, но говоры — говорящие
То есть почему диалекты, говорят, вымирают? Они, конечно, не вымирают, но они не эволюционируют сильно. У нас в 60-х годах XX века люди стали получать паспорта в деревнях, стали иметь возможность выехать, поэтому значительное социальное эволюционирование деревни связано с тем, что люди стали уезжать. Оно отразилось на том, что количество носителей диалекта уменьшилось. Как правило, спрашивают: «А что вы только стариков и старушек-бабушек пишете?» Ровно потому, что они представляют традиционный слой. У младших тоже всё есть, но уже в эволюционировавшем виде, они из другого социального среза: у них уже были паспорта, они могли выезжать.
Вологодская область, 2011 г. (Фото из архива И. Исаева)
Интернет как источник данных о диалекте и регионализмах
Борис Иомдин охотно делает исследования на литературном и диалектном материале при помощи Яндекса. Или сервис Яндекс.Толока позволял собирать региональные материалы. Это зависит от глубины исследования. Если вы хотите собрать то, что из диалектов попадает в речь простых людей, как это отражается в повседневной речи, можно воспользоваться анкетированием, не выезжая из дома. Диалектологи начала XX века так и делали: они рассылали анкеты по местам, а потом выборочно проверяли, наврал местный образованный священник или какой-нибудь крестьянин, имеющий образования, или не наврал. В принципе, тоже возможный метод, но всё-таки лучше поехать, записать и послушать — это надёжнее. Другое дело, что количество активных диалектологов на всю Россию — полсотни, поэтому не наездишься.
Активных диалектологов на всю Россию — полсотни
Ещё такой момент: люди не любят делиться привезёнными материалами, потому что экспедиция трудно организуема. Она дорогая, и когда ты привёз материалы, ты рассчитываешь через парочку лет их обработать. А есть люди, которые говорят: «О, привёз, ну-ка дай-ка мне!». Ты говоришь: «Я сам хочу это сделать, но попозже». «У тебя сейчас времени нет, а у меня есть», — говорит твой коллега, и вот тут возникает некоторый казус. Ты можешь быть диалектологом, никуда не выезжая, используя чужие записи, но добыть чужие записи очень непросто.
Чтение спектра как инструмент фонетиста-диалектолога
Современный фонетист, работающий на слух, — это некоторый уже такой раритет, потому что перцептивные привычки, которые возникают у человека в результате жизни с языком, сильно оказывают влияние на то, что мы в состоянии слышать или не в состоянии слышать. Я, например, не доверяя своему фонетическому интеллекту на слух, преимущественно смотрю на звук через программу акустического анализа речи. Я смотрю на спектр. Соответственно, студенты, выпускники направления фундаментальной прикладной лингвистики на первом курсе изучают общую фонетику, где тоже учатся читать спектр. Это нужно, чтобы различать согласные и гласные с помощью частотных колебаний спектра.
Современный фонетист, работающий на слух, — это уже раритет
В экспедиции важно держать диктофон на правильном расстоянии в правильном направлении. Сейчас проще: есть диктофон-петля с лохматкой. К тому же, в Институте языкознания сделали комнату, обшитую акустическим поролоном, купили туда микрофоны. Там теперь можно записывать Rolling Stones, такое хорошее качество записи. На самом деле, для грамматистов и, к примеру, синтаксистов, может быть, качество не так важно. Правда, синтаксистам чуть более важно, потому что они смотрят границы клауз. Интонацию, то есть частоту основного тона, которая возникает благодаря вибрации голосовых связок, мы видим глазами на спектре. Особенно если язык мало знакомый, то это тем более важно, чтобы не навязывать свои представления другому языку.
В последнее время появился искусственный интеллект, который выполняет интеллектуальные задачи, связанные со звуком. Например, есть программка, которая из телефонной записи делает студийную качественную запись, выполняет динамическое сжатие, и получается очень приличный звук на выходе.
Искусственный интеллект из телефонной записи делает студийную качественную запись
Сейчас есть модели для синтеза речи. В Америке при медицинских институтах или при больницах создаются фонетические лаборатории, которые при помощи акустической физики, соотношения формы, длины, толщины резонатора пытаются делать разные говорящие модели.
Яндекс, кстати, демонстрировал очень приличные модели с технологией SpeechKit. Над этой технологией работали фонетисты и вообще умные хорошие люди.
Вологодская область, 2011 г. (Фото из архива И. Исаева)
Зачем нужна фонетическая программа Praat
В последнее время я занимался кумыкским и хамниганским языками (кумыкский язык — тюркский язык, распространённый на территории Дагестана, Чечни и Северной Осетии; хамниганский язык — один из монгольских языков, который распространён к юго-востоку от Байкала на территории России, Монголии и КНР, — прим. ред.). То, что на слух не очень понятно, — соотношение напряжённости и ненапряжённости согласных, — в Praat’е на спектре выглядит достаточно хорошо. Кумыкский — тюркский язык, поэтому в нём не было абруптивных согласных, но они понахватались у соседей, на Кавказе. Мы с коллегами смотрели, что мы слышим абруптивы, а глазами в Praat’е видим, что их нет. Я не владею кумыкским, но я могу видеть глазами, как это устроено. Я могу подтверждать или опровергнуть чужие гипотезы просто на основании физических данных, которые я вижу.
Я не владею кумыкским, но в программе я могу видеть глазами, как устроена фонетика языка
Вот этому меня научили студенты, потому что я по профессии русист, но со студентами приходилось смотреть разные материалы, кто какой притащит на семинар. Вот и как бы сказать: по Руси летавший русского духу-то понабрался, как в той сказке, по кумыкам скакавший — кумыкского языка понабравший.
Почему Praat такой некрасивый?
Praat — инструмент, который покрывает определённый список задач. Неказистый Praat — это расплата за то, что он не требует инсталляции. И это плюс, потому что он не тратит времени и места. Хотя у него есть существенные недостатки с точки зрения конвертации файлов, но под него написано гигантское количество скриптов под разные задачи. Поэтому сам по себе Praat выглядит как костыль, он легко снабжается любым обвесом, который есть в огромном количестве в сети, под любые задачи. В этом смысле его простота — это достоинство, мне хватает.
Скриншот программы Praat
Из него можно извлечь статистические данные, но я этим пользуюсь редко, потому что у меня нет столько примеров. Поэтому мне, например, автоматическая статистическая обработка не очень нужна.
Praat, хотя и старый, обновляется до сегодняшнего дня, так что тут я к Praat’у претензий не имею. Отдельные, конечно, студенты иногда жалуются, что он ничего не сохраняет, у него нет автосохранения. Это правда. Надо постоянно нажимать Ctrl-C, чтобы сохранить. Размечал, размечал, весь день сидел, радостно закрыл крышку, открыл, а у тебя там ничего. Но сохранять учишься после двух таких случаев. И я был таким студентом.
Вот я Praat защищаю. Дизайна у него нет, но Praat в принципе может делать точно так же, как и Speech Analyzer (Speech Analyzer — лингвистическая программа для акустического анализа — прим. ред.), но там надо лазить по меню, и он проводил анализ погрубее, технологии десять лет назад не позволяли считать хорошо.
Расшифровка: Ксения Жакова, Елизавета Коноплева
